Испанский план завоевания Китая.
Когда мы говорим о европейском колониальном доминировании, обычно вспоминаем XIX век — эпоху Британской и Французской империй, когда промышленная революция дала Европе подавляющее техническое превосходство. Но европейская экспансия началась гораздо раньше, и её пионерами стали иберийские королевства.
Уже в XV–XVI веках Испания и Португалия, не имея такого технологического преимущества, строили свои глобальные империи за счёт высокого уровня организации и стратегии, и делали это поразительно малыми силами. Иберийцы дотягивались до самых отдалённых уголков планеты: португальцы захватили побережье Африки, Индийского океана и вышли в Тихий; испанцы захватили Америку, пересекли Тихий океан и закрепились на Филиппинах. В 1494 году Тордесильясский договор буквально поделил весь мир между двумя державами пополам. Когда в 1580 году Кастилия, Арагон и Португалия объединились под властью испанских Габсбургов, их амбиции стали поистине планетарными. Это было первое издание глобализма в мировой истории.
Самым амбициозным проектом объединённой монархии стал план захвата Китая — Empresa de China. Стратегия предусматривала переброску португальского контингента из Гоа в Макао и высадку на побережье испанских сил с Филиппин, а потом марш-бросок на Пекин. Как это было с Ацтеками и Инками. Испанцы считали китайцев менее боеспособными и хуже организованными, чем индейцев.
Вся объединённая Иберия насчитывала около 10–12 миллионов жителей, тогда как в Китае проживало порядка 200 миллионов. Испанцы представляли себе размеры Китая, так как снабжали его серебром для чеканки монет, но считали его плохо организованным. Португальцы имели опыт: в 1557 году они получили Макао, просто подкупив местных чиновников. Теперь они рассчитывали повторить португальскую стратегию подкупа и торговых войн с испанской идеей точечного военного удара.
Поэтапно план выглядел примерно так: год подготовки через миссионеров, купцов и пиратские сети — сбор разведданных, подкуп мелких чиновников и раскрутка недовольства в прибрежных уездах; затем внезапная высадка в сухой сезон на южных берегах Фуцзяня и Гуандуна; быстрый захват одного–двух портов и организация складов и редутов; развёртывание европейских гарнизонов (порядка нескольких сотен в каждом ключевом пункте) плюс набор и подготовка местных наёмников; далее — расширение контроля по прибрежной полосе, а также политическая работа миссионеров и агентов – обращение населения в христианство, поддержка сепаратистских движений в китайских провинциях. А потом, при удачном стечении обстоятельств, продвижение вглубь страны к Нанкину и Пекину для свержения династии Мин.
В операции предполагалось использовать ударную эскадру в 20–40 судов, всего 4 тыс. европейцев в первой волне и 6–8 тыс. вспомогательных сил в следующую фазу. Иберийцы повсюду действовали именно такими мизерными силами. Кортес начал завоевание империи ацтеков с отрядом около 500–600 человек, Писарро — с 180 солдат и 37 лошадей. В Африке и Азии португальцы удерживали порты гарнизонами по 50–100 человек. Христианскую Эфиопию спас от мусульманского нашествия португальский отряд в 400 человек. Общая численность войск объединенной монархии не дотягивала до ста тысяч человек по всему миру.
Проект получил поддержку короля Филиппа II. В 1588 году был основан официальный совет — Junta para la Empresa de China. Предполагалось, что Китай станет опорой для дальнейшего продвижения в Азии. Однако, Испания была вынуждена отказаться. Империя завязла в бесконечных войнах с Нидерландами, Англией и Францией, провалилась «Непобедимая армада», требовалось держать оборону в Средиземном море против Османов. Ресурсов на новую авантюру просто не хватило.
Но поражает уровень мышления средневековых стратегов. Они выявили слабые места империи Мин, готовились использовать внутренние конфликты, искали союзников. Это был первый опыт по-настоящему глобального планирования — задолго до индустриальной эры. Принцип «малые силы на максимальном пространстве» стал фирменным почерком иберийской экспансии и первым шагом к эпохе мирового доминирования Европы.
