Это невероятно яркая и неповторимая фигура. Такие персонажи появляются в русской истории, в русской стихии. В России были и Пугачевы, и Стеньки Разины, и самозванцы, и авантюристы, и великие предатели. Были Власов, Мазепа и Курбский, который, убежав от царя, повел польские войска на Москву.
И такой персонаж как Пригожин – неповторим. Казалось бы, малый мира сего: еврейский мальчик, интеллектуал из бедной семьи, ничто не сулило ему каких-то высот. И вдруг он стал яростным покорителем целого континента. Человеком, который рисковал жизнью, очаровал и обольстил огромное число людей. Он стал кумиром армии, кумиром Победы, создал подразделение, способное в случае войны с Европой пройти от Москвы до Парижа, до Пиренеи.
И вдруг, обласканный властью и президентом, находясь в кругу близких друзей, герой ломается – с ним происходит какая-то трансформация, внутренняя беда, надлом. В тот момент, сломав весь свой образ, он двинулся на Москву.
Зачем? Какая зловещая, странная, мучительная и гибельная сила повлекла его с войсками на столицу? Он шел на Москву, страшась этого похода. По моему ощущению, он боялся того, что делает. Не он был волен совершать это, вела его злая таинственная воля русской истории. По пути перед Пригожиным расступались города, ему выносили ключи на подушках, его обожали, армия не остановила шествие.
И вдруг он останавливается сам. Не потому, что ему помешали стратегические бомбардировщики, поднятые из Энгельса. И не потому, что с ним говорил Лукашенко, убеждая «уймись, Евгений, ты совершил ошибку, покайся». В моем романе, в моем представлении Пригожина остановила матушка Русская история.
Потому что есть закон восхождения. Россия идет от великих потрясений 91-го года к будущему величию. Когда оно наступит, сказать трудно, но путь к этому величию неизбежен, мы идем по нему. И вот это величие – путь русской истории – он попытался развернуть.
Если движется ледник, и кто-то захочет руками его удержать, ничего не выйдет. Не удалось и Пригожину победить ледник русского восхождения, грядущей русской победы. Мне кажется, он пережил какой-то огромный внутренний страх, чудовищное ослепление. Ему явилось знание, что он выбраковывает себя не просто из жизни – из какого-то космического бытия.
В русской истории очень часто встречаются всевозможные чудеса. <…> Что-то удивительное произошло под Серпуховым на трассе, ведущей в Москву. Быть может, Пригожину было видение, какое-то оглушительное слово он услышал, произнесенное с самих небес. Русская история сказала ему: «Стой или умри!». И он остановился
